В начале июля завершился фестиваль Art Love, членом жюри которого Вы были. Насколько успешно он прошел?
Мне сложно говорить, насколько успешно прошел сам фестиваль, поскольку участвовал в нём, как и другие члены жюри, можно сказать, заочно. Я видел только те фильмы, которые были отобраны предварительно устроителями фестиваля, поэтому и судил лишь незначительное число картин. Что касается непосредственно самой церемонии, то всё как обычно: приветственная речь к собравшимся и главное событие – вручение приза победителям. Всё это занимает лишь несколько волнительных минут и, собственно, всё, праздник окончен. О том, насколько качественно, весело или успешно всё это было, судить тем, кто в тот момент находились перед сценой.
Расскажите о победителе и о качестве присланных на фестиваль работ.
В прошлом году я также был в жюри этого конкурса, и, признаться, в этот раз он показался мне несколько слабее. Причём, кажется, это общее мнение всех членов жюри, состав которого не лишним будет напомнить: Николай Хомерики, Кирилл Серебренников, Сергей Лобан и Николай Лебедев. Фестиваль состоял из двух этапов – сначала нужно было выбрать пятерых финалистов, затем оценить их работы по сложной системе баллов, которая, на мой взгляд, не совершенна, впрочем, как и любые другие системы оценки. Во всех творческих решениях всегда главенствует момент субъективного взгляда и, обладая таким инструментарием, как пятибалльная шкала, объективно оценить работы достаточно сложно. В особенности, когда оценки выставляют столь разные режиссеры, у каждого из которых свои пристрастия и ориентиры. Это не спорт, где победителя в прыжках в длину определяют сантиметры, и где не бывает разночтений. Предполагаю, что некоторым из нас показался неожиданным результат, но в этом нет ничего странного и необычного: слишком пестрая или, лучше сказать, неоднородная была общая картина представленного на конкурс. Мне очень жаль, например, что в число пяти финалистов не попала украинская картина «Метелик».
Для участия в конкурсе было достаточно загрузить на сайт фильм или фотографию, снятую на мобильный телефон. Кино, созданное при помощи непрофессиональной аппаратуры, – долгоиграющий тренд? Ведь подобным фильмам уже вручают «Оскар» – «В поисках Сахарного человека», например.
Конкуренция множится. В последние 20-25 лет она выросла в геометрической прогрессии. Нас уже 7 миллиардов или около того, и сегодня практически у каждого появилась возможность снимать. Но, уверен, даже в такой ситуации лидерство всегда будет за качественными картинами, созданными с ответственным отношением автора к изображению и к изображаемому. Самый «долгоиграющий тренд» всегда был и останется – талант, а не способ, которым он пользуется. И всё же, чем качественнее, профессиональнее, а значит тоньше инструмент, с помощью которого ты создаешь изображение, тем лучше.
Как лично Вы относитесь к гаджетам, социальным сетям и прочим атрибутам современного человека?
Я не зарегистрирован в социальных сетях, не публикую на стенах в Facebook своих постов. Боюсь и не хочу потонуть в этой «черной дыре». Я человек увлекающийся, а это дело, знаю, затягивает. Конечно, пользуюсь благами новейшего технического прогресса – iPhone, Интернет, возможности Skype и других средств коммуникации, считаю, как и многие, что это невероятные приобретения цивилизации. Отдаю должное этому грандиозному и даже революционному изменению условий, связанных со всем тем, что окружает теперь современного человека, но думаю, что когда сидят в кафе напротив друг друга два приятеля или приятельницы, и подолгу жадно всматриваются в интерфейсы своих гаджетов, то это не может не сказаться на чем-то важном в самом климате человеческого общения.
Вы сейчас заняты съемками нового фильма «Левиафан». На какой стадии он находится?
1 августа у нас первый съемочный день и вплоть до середины октября мы работаем в экспедиции, на крайнем Севере. Потом возвращаемся в Москву, и тут у нас останется еще 7 рабочих дней. Основные съемки пройдут на берегу Баренцева моря. О самой истории мы не распространяемся, не вижу смысла говорить о содержании будущего фильма. Могу только назвать имена актеров, которые будут сниматься у нас. Это Владимир Вдовиченков и Алексей Серебряков, Лена Лядова и Роман Мадянов, Анна Уколова и Алексей Розин. Я назвал актеров, которые будут исполнять центральные роли, а вообще-то в фильме более 20-ти персонажей. В моей практике это очень масштабный проект – значительная командировка, множество персонажей и большой двухчасовой фильм, добрая половина которого должна быть снята в режим.
Кто Вас поддерживает?
После «Елены» это наш второй совместный фильм с продюсерами Александром Роднянским и Сергеем Мелькумовым. Роднянскому понравился замысел, который мы с Олегом Негиным, моим давним другом и соавтором, предложили ему ещё во время работы над «Еленой». Его не смутил высокий бюджет картины и ровно год назад, в июле месяце мы запустились со сценарием «Левиафан».
Александр Роднянский, к слову, недавно презентовал дебютную книгу, в которой есть фраза: «Российское серьезное кино не справляется без госдотаций».
Да, господдержка, надеюсь, у нас будет, а это серьезное подспорье для комфортной работы над фильмом. Фонд кино заинтересовался нашим проектом, и, возможно, выделит средства в объеме четверти или даже трети бюджета картины в рамках невозвратных денег. Я снял всего три полнометражных фильма, и лишь один из них – «Елена» – имел господдержку. Когда картина была практически готова, Фонд кино финансово поддержал фильм в прокате.
Как Вы в принципе относитесь к критике? Ведь, когда ваши фильмы побеждают на Венецианском и Каннском кинофестивалях, не хочется опускать планку.
С критикой у меня всегда были сложные отношения, но сейчас я, кажется, нашел золотую середину: я ее просто не замечаю. Делаю так, как считаю правильным, прислушиваюсь к своим друзьям, а не к тем, кто выражает свое мнение на страницах журналов или газет. Вступать в диалог с критикой нет ни желания, ни времени. Я снимаю фильм раз в четыре года, и если я еще буду слушать критиков, – что они там увидели, а чего не разглядели, – кино я буду делать еще реже. Пусть каждый оценивает мою работу так, как считает возможным, а я стану реагировать на это так, как считаю нужным.
С чем связан тот факт, что Вы достаточно редко снимаете фильмы?
Мы просто долго «запрягаем». Например, работа над замыслом «Левиафан» началась еще в 2010 году. Вечером 9 февраля 2011 года, после просмотра на Мосфильме эталонной копии «Елены», мы с Роднянским обсуждали первый драфт сценария «Левиафан», и только в июле 2012-го запустились с картиной. То есть, прошло уже 3 года, а съемки фильма только сейчас начнутся. Впереди – 3 месяца экспедиции, пара месяцев монтажа, и затем еще несколько месяцев озвучания. Работа над фильмом – это всегда длительный процесс.
Со стороны складывается ощущение, что с Роднянским вы не просто коллеги, а большие друзья. С кем еще из кинематографической среды общаетесь, дружите?
Не могу сказать, что мы близкие друзья, ведь для этого надо пуд соли вместе съесть. Но, может быть, если мы снимем с ним третий и, глядишь, четвертый фильмы, это и станет нашим пудом соли. Поживем, увидим. Могу только сказать, что нас связывают очень теплые, доверительные отношения. Я очень признателен Александру за тот огромный кредит доверия: творческого и человеческого, который он мне предоставляет. Если говорить о друзьях из кинематографической среды, то это по большей части люди из моей съемочной группы. Мы уже несколько лет работаем вместе, и потому у нас очень много совместно пережитого творческого времени, а это очень важно для того, чтобы появилась близость. Разумеется, я знаком и даже случается пообщаться с другими людьми из киносреды, но не могу похвастать тем, что мы с ними друзья.
После успеха и признания в Европе поступали предложения снять кино за границей?
Предложения поступали, но об этом бессмысленно говорить, если я ни одно из них не принял. Хотя, нет, один такой проект был, правда, сложился он как-то малоинтересно для обеих сторон. Я говорю об участии в альманахе «Нью-Йорк, я люблю тебя». К счастью, моя короткометражка по решению американской фокус-группы не попала в полную версию альманаха. Я говорю к счастью, потому что мне совсем не нравится этот фильм и я рад, что наша новелла стоит теперь особняком.
Существует ли страх, что «Левиафан» не окупится в прокате?
Бойся, не бойся, а будет, как будет. Если я стану думать об этом, то лучше мне заняться чем-то другим. Колбасу, например, продавать, или открыть птицеферму. Поверьте, я не думаю об окупаемости фильмов и считаю эту позицию правильной. Уверен, мой продюсер с пониманием отнесся бы к таким словам и не счел бы это иждивенчеством. Мне кажется, автор должен думать о честности, правде, подлинности и качестве фильма, а не о том, насколько он будет коммерчески успешным.