Ты родился в Москве, вырос во Владивостоке, подолгу живёшь в Лондоне. Где ты по-настоящему чувствуешь себя дома?
Во Владивостоке я чувствую себя дома, потому что мне там всё известно с детства. За последние 20 лет там мало что изменилось, честно вам признаюсь. Небольшие города, когда все друг друга знают, это чувство - определенное землячество - срабатывает и через десятилетия. Понятно, что я чувствую там себя вполне в своей тарелке, хотя Владивосток такой довольно уникальный, странноватый город, но у него есть своё лицо, такое иногда суровое, иногда чуть-чуть залихватское. Я бы сказал, что он не очень ассоциируется со мной, но я это прекрасно понимаю, и считаю неотъемлемой своей частью. Что касается дома, то это конечно сложнее вопрос, есть в голове какое-то чувство, вечный поиск идеального места, которое ты хотел бы сделать своим домом, условно его можно построить, но всегда чего-то не хватает. Если бы Владивосток был с другой стороны Тихого океана, то, может быть, там было бы гораздо теплее, но так получилось, что наоборот. Как бы ни говорили, что Владивосток это наш Сан-Франциско, но Сан-Франциско это не их Владивосток (смеётся). Поэтому чувство такого идеального дома, оно существует где-то в фантазиях, существует определенно на берегу большой воды, океана, где не бывает суровой зимы, где в городе живут исключительно хорошие друзья и знакомые, где всё у тебя идёт как по маслу, и каждое утро ты встречаешь с улыбкой.
Ты любишь Москву?
Я, честно говоря, уважаю Москву. Я ценю Москву, как действительно такой неповторимый мировой центр со своей уникальной историей жизни, но я не могу признаться Москве в любви, потому что, наверное, мы несколько разные. Для меня с моей этой дальневосточной психологией, если хотите моряка, есть такая вещь: ты готов прийти в любой порт на какое-то время и, в принципе, суметь сориентироваться и провести какое-то время, но зная, что всегда вернёшься на собственный пароход, который тебя дальше повезёт. С Москвой у меня примерно такие отношения, я здесь могу сойти на берег, пришвартоваться, провести капитальный ремонт, сделать какие-то дела, но я вряд ли могу себя отнести к этим столичным жителям, внутри я совершенно не столичный житель, я такой таёжник.
Что для тебя входит в понятие культурная Москва, может быть культурные мероприятия, которые ты можешь выделить? На что тебе не жалко здесь потратить своё время?
Культурная Москва для меня - это такая простая комбинация исторических ценностей и того, что происходит на месте этих исторических ценностей сегодня, то есть это, если хотите, музеи и театры. Театр, балет, картины. У каждого города существует своя карма какая-то. В данном случае столица рок-н-ролла - это не Москва, столица моды - это тоже не Москва, поэтому, наверно, только художественную жизнь в Москве можно назвать исключительной.
Ты нечастый гость светских мероприятий.
Да, нечастый. Я бы сказал вообще не гость (смеётся).
Каким должно быть светское мероприятие, может быть, чтобы ты на него пришёл?
Есть мои хорошие знакомые, друзья, которые могут оказать на меня влияние, потому что по тем или иным причинам это будет им приятно или необходимо. И я могу с этим согласиться. Есть какие-то деловые взаимоотношения, которые связывают меня с работой, это я буду воспринимать как одну из своих обязанностей, наверное, не более того. То, что мы привыкли называть светским мероприятием, это такая комбинация обязательств и миссий. Я посещаю светские мероприятия, только если это дело миссии или обязательства.
Недавно ты издал книгу "Книга странствий. Мой восток" она имела успех. Как пришла концепция такого издания? Я так понимаю, что будет продолжение.
Конечно, само название предполагает продолжение: Мой запад, Мой север, Мой юг. С лёгкой руки издательства "Жук", оно такое молодое и, я так понимаю, ищет своё собственное лицо в нелёгком издательском деле. В дружеской беседе они нашли ко мне лазейку, потому что я всегда открещивался от написания биографических вещей, которые за меня напишут, а моё имя поставят. Мне этого никогда не хотелось, поэтому мы нашли удобную форму определенных дружеских разговоров, воспоминаний, советов, отрывков о путешествиях, которые, оказывается, пользуются успехом. Надеюсь, что за человеческое лицо.
Судя по твоим текстам, ты очень хорошо владеешь словом...
Я тоже считаю, что у меня получается, я всегда к этому серьёзно относился, со школьной скамьи. Лично я считаю, что язык это очень важная вещь для самоидентификации человека, духовной в том числе.
Ты никогда не думал заняться помимо музыки ещё литературой?
Нет. И не буду никогда заниматься помимо музыки литературным творчеством. Нужно быть человеком несколько другого склада. Промежуток между тем, что в голове, и результатом мне нужно максимально сокращать. Поэтому я не занимаюсь ни литературой, ни кинематографией, потому что это очень долго. С музыкой легче.
Тем не менее, ты сыграл в "Ночном дозоре".
Ну, это так, по дружеской просьбе режиссёра, «уболтал» называется. У них, у казахов, у восточных людей, есть дар такой, как пристанут, потом не откажешься. Это навязчивое восточное гостеприимство: как пригласят, потом отказаться неудобно.
Кем ты хотел быть в детстве?Я хотел быть цыганом, чтобы петь, и грузином, чтобы танцевать. Но не стал. Космонавтом стать ещё не поздно.
Хотел быть космонавтом, помню хорошо, хотел быть мотогонщиком потому, что не пропускал ни одной гонки местной команды "Восток". Ещё раньше, бабушка рассказывала, я хотел быть цыганом, чтобы петь, и грузином, чтобы танцевать. Такая была у меня идея - стать полугрузином полуцыганом, стать мотогонщиком. Но не стал. Космонавтом стать ещё не поздно (смеётся).
Довольно большое место в твоей деятельности занимает также продвижение молодых групп и артистов. Можешь рассказать об этом побольше?
Это, наверно, больше не деятельность, а какой-то такой зов сердца. Было бы у меня больше времени и возможностей для этого, я бы оказывал внимание большему количеству молодых артистов. Я вообще преклоняюсь перед людьми, которые ставят перед собой определенные творческие цели и к ним со своими убеждениями идут. Это обычно чувствуется в музыке, если мы говорим о музыке. Я люблю людей, до конца преданных своему делу. Многие сомневаются. Когда я вижу, что люди уже не свернут со своей дороги, тогда уже интереснее с ними разговаривать.
Самый счастливый момент твоей жизни.
Надеюсь, что впереди самый счастливый. Много было. Какие-то маленькие победы, радости, рождение детей, хорошо проведённые не только отпуска, но и работа. Есть достаточное количество счастливых моментов. По крайней мере, я оставляю в воспоминаниях одни счастливые. Если и были негативные моменты, я пытаюсь их не вспоминать, поэтому остаются только счастливые. Получается, что вся жизнь счастливая.
Когда ты последний раз плакал?
В кино каком-нибудь, наверняка, потому что я очень реагирую, как ребенок, на всякие «слезовыдиралки» в кинематографии, это такая определенная терапия. Вот когда в "Аватаре" они умирают, я плакал, было очень жалко этих инопланетян.
Я очень реагирую, как ребенок, на всякие «слезовыдиралки» в кинематографии... Когда в «Аватаре» они умирают, я плакал, было очень жалко этих инопланетян.Кем ты видишь своих детей?
Хотелось бы, чтобы у них было меньше вещей, за которые они вынуждены бороться и больше вещей, за которые им хочется бороться.
Твой сын сейчас учится в Лондоне, ты бы хотел, чтобы он вернулся в Россию?
Да, он учится в Великобритании на факультете спортивного управления. Я с удивлением от него узнал, что есть такая специальность. Времена ведь меняются. Спортивное управление включает, в том числе, и тренерскую работу, он всерьёз увлекается регби. Тут недавно случайно познакомил его с ребятами из нашей сборной по регби. Надеюсь, что с такой молодой кровью, которая имеет международный опыт, мы сможем российское регби поднять.
Твой сын похож на тебя в те годы?
У нас совершенно другие условия, страна у нас другая. Я в Советском союзе рос, а теперь его не существует, поэтому нам приходится по-другому действовать в разных ситуациях. Ничего одинакового уже нет.
Ты как-нибудь привлекаешь сына к своей работе?
Да, конечно. Он любит иногда на каникулах съездить с нами в тур, это всё ему интересно, но больше с точки зрения развлечения.
Еще у тебя недавно родилась дочь…
Да, дочка ещё совсем маленькая, она пока только слушает колыбельные. Я пою ей "Дельфины", это такая замечательная душевная песня.
Есть ли у тебя какие-то глобальные цели, некий пик творческого пути, который ты ещё не достиг?
Я всегда с долей иронии относился к своей музыкальной карьере. Я стараюсь поддерживать её, а не сиять. С другой стороны, я перфекционист и очень серьёзно отношусь к каждому сказанному, написанному, записанному слову. Но я, конечно понимаю, что весь этот рок-н-ролл, которым я занимаюсь, это такая вещь, которая имеет несколько различных граней, и серьёзно загадывать о каких-то достижениях, успехах… Это не то дело, где себе ставят какие-то высоты и их достигают, это такая жизнь, в которой нужно уметь научиться воспринимать её плюсы и минусы и оставаться самим собой. В этом и состоит прелесть рок-н-ролла.
Есть какие-то жизненные правила, которые ты соблюдаешь?
Наверное, есть какие-то принципы, которых я придерживаюсь, и они такие понятные и все корни их обыкновенные, это нравственные и духовные принципы, 10 заповедей. Всё уже придумано и сказано до нас.
Каковы твои впечатления после большого твоего тура по США и Мексике?
Хорошие положительные впечатления. Думаю, мы туда ещё вернёмся, просто потому что люди жаждут нашего возвращения, а это радует. Так что мы привезем им еще российской святой водички.
Текст:
Эльвира Тарноградская
Фотограф: Роман Суходеев